Россия. Челябинск.
В комплексном центре людям восстанавливают документы, находят работу и даже возвращают зрение. Почему некоторые оттуда убегают? Эта история началась в конце октября, когда мы с фотокорреспондентом решили поучаствовать в судьбе живущей на улице женщины. Сначала устроили в больницу, а затем — в комплексный центр для лиц без определенного места жительства на улице Сталелитейной («ВЧ» от 11.11.2011). Сейчас Лидия Беляева живет там, оформляет пенсию, так что нашу спецоперацию можно назвать удачной. Однако после нее осталось больше вопросов, чем ответов. Их мы задали директору центра Михаилу Гаху.
Ген бродяжничества — Михаил Станиславович, расскажите, что ждет Лидию Ивановну?
— На этой неделе сын передал нам ее паспорт. Что будет дальше, пока сложно сказать. Отправить ее в интернат мы не можем, для этого она должна достигнуть 80-летнего возраста или нуждаться в постоянном уходе. А это доказывается документально. Явной инвалидности у нее не просматривается. Подождем, что скажут врачи. Сейчас оформляем ей пенсию.
— Дома у нее нет, родственники не пускают. Как пенсия будет начисляться?
— Мы своим постояльцам делаем временную регистрацию по месту пребывания. Этого достаточно, чтобы назначить пенсию. В дальнейшем можно получать ее здесь. Понятно, что Лидия Ивановна работать не в состоянии. Постараемся помирить ее с родными. По словам матери, свою квартиру она пропила. Может быть, обманули по пьяной лавочке...
— А если попытаться выяснить, куда делась ее квартира?
— У нас нет таких полномочий. Мы можем дать юридическую консультацию, помочь составить исковое заявление. Но для этого нужно участие человека. Лидия Ивановна не может ничего вспомнить. Ее сестру мы видели только выпившей, мама совсем старенькая. Вообще, в этой ситуации, как мне кажется, спасать нужно прежде всего маму, у которой забирают деньги, которую закрывают дома...
— Лидия Ивановна убегала из центра. Почему?
— Я называю это «геном бродяжничества». Люди, годами живущие на улице, привыкли позволять себе всяческие «удовольствия»: алкоголь, сигареты. Здесь мы такого не разрешаем. Многих это не устраивает. Я сам иногда вижу мужчину возле дома. Спрашиваю: «Знаешь про наш центр?» — «Знаю». — «Почему не идешь?» — «У вас пить нельзя...» С человеком, который начинает активно пьянствовать, мы расстаемся. Иначе начинаются драки, поножовщина. А пьют они такую гадость, что сразу дуреют.
— В результате они оказываются на улице, отмораживают конечности...
— ...И потом попадают к нам калеками. Опыт показывает: даже если забрать человека с улицы, отмыть, одеть, он, скорее всего, уйдет. Другое дело, когда кто-то приходит за помощью сам и говорит, что хочет исправиться. Мы за это цепляемся, подключаем специалистов по соцработе, психологов, предлагаем варианты трудоустройства. Работа не престижная — грузчиками, дворниками. Но многие соглашаются, начинают получать деньги. У нас есть проверка: смотрим, на что человек потратил первую зарплату. Если пропил, предлагаем полежать в областной наркологии. Некоторые соглашаются. Затем пытаемся снова применить к ним реабилитацию. Процентов 10 — 15 постояльцев уходят от нас в нормальную жизнь. Бывают случаи, когда семьи восстанавливаются либо люди знакомятся и создают их здесь.
— Сколько человек проходит через ваш центр?
— В год около 400. Основной приток зимой, многие прибиваются, чтобы переждать холода. Мы принимаем всех, кто обращается, устанавливаем дополнительные кровати в коридоре. К примеру, сейчас у нас 114 человек.
При Сталине сиделось лучше — Если к вам придет человек с пропиской, которого не пускают домой, поможете?
— У нас были случаи, когда пьющих людей не пускали жены, матери. Они не работают, воруют вещи из дома. Пытаемся помирить. Если не получается, ищем другой выход. Тут все зависит от человека — хочет он помочь себе или нет. Бывает, нестарые люди месяцами ничего не делают. Предлагаем работу — не идут: маленькая зарплата, оплата раз в месяц, а им надо каждый день, и так далее.
— Вы следите за тем, чтобы их не обманывали на работе?
— Мы не можем полностью контролировать этот вопрос, но смотрим, чтобы с нашими постояльцами заключали договоры. Иногда людей принимают на временные работы. Частенько обманывают — обещают одну сумму, а потом придумывают штрафные санкции. Мы всегда просим работодателей быть честными. Они ведь и так настрадались. Люди без определенного места жительства — самая незащищенная категория населения. Они никому не нужны. В сознании большинства граждан бомж — это человек, который где-то болтается, употребляет спиртное, от которого плохо пахнет. Но иногда в тяжелом положении оказываются люди, которых обманули с квартирами. К нам часто приходят бабушки, которых убедили подписать бумаги, что они получили деньги, плачут. Они чистенькие, аккуратные. Какие из них бомжи?
— Такие люди, наверное, побаиваются заразиться от ваших постояльцев?
— Людей с инфекционными заболеваниями в нашем центре нет. Прежде чем заселиться к нам, человек должен представить документы о состоянии здоровья. Тех, кто к нам обращается, мы сначала направляем в городскую дезостанцию, где происходит их помывка и прожарка одежды, убираются насекомые. После этого человек берет направление в поликлинику и проходит медкомиссию. Если опасных заболеваний не выявлено, мы его заселяем. Первые шесть-семь дней он находится на карантине, где за состоянием его здоровья наблюдают врачи. И только потом его заселяют в общую комнату. Понятно, что к тому моменту он не такой, как когда на трубе сидел.
— Какие услуги здесь можно получить?
— Мы предоставляем постояльцам койко-место с комплектом постельных принадлежностей, помогаем восстановить документы, регистрируем по месту пребывания и назначаем пенсию. Люди у нас могут находиться до четырех месяцев в году. Но если готовим человека в интернат, он живет здесь, пока не дождется очереди, — год, два... Мест в интернатах не хватает. Еще есть юридическая, медицинская, сани-тарно-гигиеническая помощь, прохождение экспертизы для назначения инвалидности. В год мы делаем до 15 — 17 инвалидностей. Столько же личных дел направляем для получения путевок в дома-интернаты.
— Слышала, что тут делают сложные операции, в том числе на глаза.
— Бывает и такое. Допустим, поступает к нам слепой человек. Начинаем готовить его в интернат. Для этого нужно оформить инвалидность. Приводим к окулисту, и выясняется, что у него зрелая катаракта, то есть можно сделать операцию по смене хрусталика.
— Расскажите о наиболее интересных случаях из вашей работы...
— У нас мужчина 2,5 года прожил без документов. Инвалид, ног нет. В советские времена он жил то в Челябинске, то в Алма-Ате. Успел посидеть в тюрьме. К 1992 году у него не было прописки в России. Доказать гражданство оказалось очень сложно. Мы ходили в миграционную службу, нашли организацию, где он работал после 1992 года, взяли оттуда справку. Нашли его тетю в области, привезли на суд. Сейчас он полноправный инвалид, у него пенсия, протезы, ждет места в доме-интернате.
— Часто в таких случаях удается решить вопросы с документами?
— Почти всегда. К нам приходит очень много лиц, освободившихся из мест лишения свободы. Иногда это люди, у которых много судимостей. Мужчина, отсидевший 15 лет, недавно пришел, рассказывает: «Ходил по городу — заблудился. Купил мороженку — не могу развернуть». 15 лет назад все было другим. Приняли дедушку, 73 года, 54 из которых он просидел в тюрьмах. Такого «стажа» я еще не встречал! Приехал к нам на такси, в руках 10 рублей, пытается их дать таксисту, тот смеется, не берет. Спросили: «Дедушка, что ж ты вышел-то? Сидел бы уж». Отвечает: «Хочу посмотреть, как «Спартак» играет, а в тюрьме телевизор не работает». Оказалось, он еще при Сталине сидел. Говорит, тогда лучше было — давали мыло от вшей и кипяток, а сейчас нет.
Что делать? — Если человек долгое время живет на улице, это ненормально. Какие службы за это отвечают?
— Прежде всего это задача участковых. За ними закреплена определенная территория, на которой они должны знать все проблемы. И не обязательно ходить по дворам и проверять подвалы. Должна быть налажена работа с населением. Видимо, пока кто-то недорабатывает. Хотя к нам и участковые привозят людей.
— Что делать тем, кто заметил, что на улице живет человек? Куда обратиться, чтобы не отказали? По своему опыту знаю, что скорая таких пациентов забирает неохотно.
— Обязанность скорой — помогать человеку и без документов. Если он лежит у бордюра и показания для госпитализации есть, его должны забрать. Людям, которые заметили живущего в подъезде или на улице человека, нужно позвонить в наш центр по телефону 772-17-98.Попытайтесь оставить ему записку с нашим адресом: Челябинск, ул. Сталелитейная, 44.Можно обратиться в районное управление соцзащиты или написать на сайт городской администрации, но заявку переадресуют нам.
— Вы, как человек, который постоянно имеет дело с подобным контингентом, как считаете, что делать с людьми, которые не хотят помощи?
— Я часто об этом думаю. Конечно, решать проблему нужно. Мало того что эти люди на улице погибают, так они еще являются разносчиками опасных заболеваний: туберкулеза, сифилиса. Все это передается на бытовом уровне — они трогают поручни в транспорте, дверные ручки. Но исправляться не хотят. У нас около одной из поликлиник инвалид жил — соорудил себе палатку, водил туда друзей, собирал милостыню у храма. Ехать к нам отказывался. Несколько раз разбирали палатку, он ее снова собирал. Кое-как уговорили поехать. Так он через два дня уполз! Забрали его во второй раз, узнали, что в области у него есть брат, отвезли. Вроде принял, хотя и был озадачен.
Думаю, для таких граждан можно было бы в каждом районе создать ночлежки, куда они смогут прийти поспать, получить кружку чая и кусок хлеба. Хорошо, если при этом еще будет дезобработка. Это требует больших затрат. Но я уверен — туда они будут приходить. И тогда с ними можно потихоньку начать работать. Хотя, мне кажется, в последние годы бомжей на улицах стало меньше. А значит, у нас что-то получается.
Крутой поворот Помочь человеку, попавшему в трудную жизненную ситуацию, могут не только социальные службы, но и неравнодушные граждане. В жизни Наташи Рязановой такой «доброй феей» стала руководитель одного из учебных заведений города. На то, чтобы сделать девочке и ее семье документы, она потратила полтора года. Женщина просила не называть в газете ее фамилию и имя, поэтому мы публикуем только инициалы — Л.П.
Семья Наташи состоит из четырех человек: она, мама и сестра с маленьким сынишкой. До недавнего времени они жили в небольшом неузаконенном домике в поселке Кругленькое. Прописки, как и паспортов, ни у кого не было. А на малыша не получили даже свидетельство о рождении. В школьные годы Наташа жила у тети в Свердловской области, где ходила в школу. Однако, когда настала пора сдавать экзамены, выяснилось, что до них без документов не допускают. О своей беде и о том, что ей хочется вырваться из этой «ямы», девочка рассказала подруге, а та — своей маме, которая и занялась спасением семьи.
Сначала женщина обратилась в копейский паспортный стол. До того как переехать в самострой в Кругленьком, семья Наташи жила в одном из поселков Копейска. Потом дом решили продать, мать с дочерьми выписали на улицу. В паспортном столе регистрировать несчастную отказались, потому что нет подтверждения гражданства. Пришлось привлечь к делу юристов, которые посоветовали обратиться за помощью в прокуратуру, но и резолюция оттуда на сотрудников паспортного стола действия не возымела. Тогда Л.П. со своими подопечными обратилась в комиссию по делам несовершеннолетних. Только после этого вопрос сдвинулся с мертвой точки: удалось разыскать новых хозяев дома, домовую книгу, установить гражданство маме, сделать прописку, сменить паспорт. После этого документы получили дочери и внук. Дом, в котором они живут, тоже узаконили. Все взрослые члены семьи смогли официально устроиться на работу, а малыша отправили в садик.
— После получения паспорта я наконец окончила школу, получила аттестат и поступила в техникум текстильной и легкой промышленности, — рассказала Наташа. — Сейчас учусь на последнем курсе, летом отправляют в Москву, в институт Косыгина. Там буду учиться на бюджете и получать стипендию. Вернусь или нет, не знаю. Большинство студентов не возвращаются.
Фото Лидии МУХАМАДЕЕВОЙ
«Вечерний Челябинск»Светлана ГРИГОРЬЕВА
